Городская клиническая больница отметила 120-летие

Первые в России
Одноэтажные корпуса начала ХХ века нежно-кораллового цвета с барельефами в виде причудливых растений и гигантские современные здания со множеством светлых окон, соединенные между собой стеклянными переходами, как корабли, — сегодня в Морозовской детской больнице, расположенной в 4-м Добрынинском переулке, работает 48 отделений, где помогают маленьким пациентам по 30 медицинским направлениям.

В частности, открыто отделение трансфузиологии (переливания крови), педиатрическое отделение сочетанной патологии, в котором лечат, к примеру, пневмонию и бронхиты, неонатальное отделение для новорожденных детей с врожденными нарушениями. В состав больницы входят уникальные подразделения: единственный в России центр детского инсульта и единственный в столице центр детской ревматологии, а также центр орфанных (редких) заболеваний и центр неонатального скрининга (исследования генетических заболеваний).

Здесь 10 тысяч новейших приборов, в том числе 3D и VR, и проницательные врачи, способные разглядеть даже невидимый диагноз. В Морозовской больнице оказывают высокотехнологичную медпомощь (ВМП) в рамках обязательного медицинского страхования (ОМС).

Более 600 врачей и свыше 800 сотрудников среднего медицинского персонала больницы ежегодно спасают жизни десятков тысяч детей. Многие болезни впервые в России вылечили именно в Морозовской больнице. Так, хирурги сумели имплантировать грудную аорту у ребенка после автокатастрофы, поставить искусственный хрусталик в глаз и провести малоинвазивную коррекцию деформации грудной клетки. Местные врачи первыми внедрили методику микрохирургического удаления очага мозга, провоцирующего эпилепсию.

Дети Николая Чудотворца
В неонатологическом отделении всюду арт-инсталляции — зеркальные панно, обклеенные рыбами-ангелами и рыбами-шарами, из-за чего возникает ощущение аквариума. Руководит этим отделением Андрей Кругляков, которого сотрудники прозвали Николаем Чудотворцем: «Он спасает даже тех новорожденных, которым, казалось бы, нельзя помочь».

«К нам поступают дети, как правило, недоношенные. У многих экстремально низкая масса тела, зачастую 600–700 граммов при норме три с половиной килограмма. Также принимаем пациентов со всеми видами инфекций и врожденными патологиями», — говорит врач.
В его кабинете за стеклом фото: Андрей Кругляков держит на руках малыша, в улыбке отражается нежность, тепло, гордость за спасенную жизнь. Недоношенные дети особенно хрупки, в группе риска. На столе — календарь с фотографиями веселых детей и надписями, например: «Маша, 800 граммов — два килограмма». Это пациенты, которых выходили. Выписывают их только после того, как они достигнут хотя бы двухкилограммового веса.

«Наш метод — щадящее выхаживание. Минимум лекарств, в основном — кислородная терапия. Вставляем в носик специальные канюли, через которые ребенок получает кислород. При этом мы настаиваем, чтобы мамы или папы жили в одной палате с малышами и параллельно учились за ними ухаживать. Исключение — если родителей нет или у них еще несколько малолетних детей, которых не с кем оставить дома», — объясняет собеседник mos.ru.
Мы заходим в палату, где в прозрачных кроватках под одеяльцами с принтом в виде якорей и штурвалов лежат новорожденные.

«Была у нас малышка по имени Любава. Она родилась на сроке беременности 26 недель и 15 дней находилась в реанимации родильного дома, после чего ее перевели в Морозовскую больницу, так как были выявлены проблемы с дыханием. Мы использовали различные методики вспомогательной поддержки дыхательной функции. В итоге подобрали именно тот режим, который позволил выписать ребенка домой. В больнице девочка провела 194 дня. После выписки еще три месяца Любава получала кислород в домашних условиях и находилась на контроле у наших врачей. Сегодня ей уже 2,5 года, она растет и развивается как обычный ребенок, и никаких проблем с дыханием нет», — вспоминает случай из практики Андрей Кругляков.
Помочь Любаве удалось благодаря своевременной работе врачей, грамотному подходу к выбору лечения и современному оборудованию, которое позволяет проводить сложнейшие манипуляции с крохотными детьми. И таких примеров у специалистов Морозовской больницы очень много.

Невозможное возможно: как спасают юных пациентов в Морозовской больнице

История вопроса
Сергей Собянин открыл паллиативный корпус Морозовской больницы после реконструкции
Коронарография и «тотал боди»
«Это кажется невозможным до тех пор, пока не получишь положительный результат», — такая фраза написана маркером на доске в кабинете заведующей центром ревматологии Седы Курбановой. В отделении лечат детей с заболеваниями соединительных тканей, к примеру с артритом (воспалением суставов) и васкулитом (поражением стенки сосудов).

«Например, поступают пациенты с заболеванием иммунной системы, при котором страдают стенки сосудов и сердце. В итоге может возникнуть аневризма коронарных артерий и даже инфаркт. Поэтому очень важно провести диагностику и выявить патологию на ранней стадии. У нас есть уникальный аппарат, позволяющий сделать УЗИ сердца, причем так, что будут видны все коронарные (сердечные) сосуды. Другой метод обследования — коронарография», — рассказывает Седа Курбанова.
Седа Курбанова
Седа Курбанова

Коронарографию проводят под местной анестезией. В вену на руке или бедре вводят катетер, а через него — контрастное вещество, которое доходит до сосудов сердца и позволяет их рассмотреть на рентгеновском снимке. В операционной сейчас находится подросток: врач делает хирургическую обработку и туго бинтует его ногу. Юноше только что провели процедуру.

«Инвазивная диагностика показана тем, у кого уже развились средние и большие аневризмы коронарных артерий и есть риск образования тромбов. Если диагноз подтверждается, можно ввести препарат, моментально рассасывающий тромб, в крайних случаях приходится прибегать к шунтированию — созданию искусственных артерий. У данного пациента, например, гигантская аневризма — 20 на 30 миллиметров. Вообще, чем младше ребенок, тем сложнее проводить процедуру из-за крошечных сосудов. Но мы справляемся, и после операции дети быстро восстанавливаются и живут прежней жизнью», — делится врач Манолис Пурсанов, показывая нам монитор с рентгеновским снимком сердца.
По словам Седы Курбановой, симптомы этого заболевания не всегда удается определить сразу: ребенка лихорадит, как при вирусе, на коже появляется сыпь, отекают стопы, воспаляется оболочка глаза. Обычно в таких случаях малыша отправляют в одно из инфекционных отделений столичных больниц и, если через пять дней ему не становится лучше, подключают ревматологов и кардиологов.

Однажды в центр поступил двухмесячный пациент, у которого высокая температура держалась восемь суток. Врачи ввели ему иммуноглобулин — плазму с антителами, которая обычно помогает при таких симптомах.

«В 80 процентах случаев есть необходимый эффект от терапии, но данный пациент попал в тот небольшой процент, когда должного результата мы не получили. Это происходит на фоне индивидуальных особенностей ребенка и течения заболевания. Тогда мы сделали вливание ингибитора некроза опухоли, вещества, задерживающего химические процессы. Лихорадка закончилась, сыпь прошла. Очень важна своевременная правильная терапия, тогда заболевание удастся остановить и вылечить ребенка. К счастью, в нашем отделении новейшие препараты и дети быстро приходят в норму», — говорит Седа Курбанова.
Еще в центре ревматологии делают МРТ всего тела. «Тотал боди», как говорят врачи. Исследование очень важное, но весьма длительное для детей. Чтобы маленьким пациентам не было страшно и грустно, аппарат МРТ оформлен в виде батискафа, а кабинет напоминает подводное царство: синие стены, игрушечные рыбы, подвешенные за ниточки к потолку. В воде невесомость, легкость, спокойствие, погружение исцеляет.

«Но детям дошкольного возраста все равно приходится проводить обследование под общим наркозом, поскольку МРТ требует неподвижности, а они так не могут», — уточняет доктор.
История вопроса
Сергей Собянин: Приемные отделения городских больниц модернизируем по новому стандарту экстренной медпомощи
Желание жить
Внизу стены — доска с кнопками, ручками, крючками и задвижками. Это тренажер для мальчика с болезнью Гоше, установленный в кабинете развития моторики орфанного центра больницы.

«Болезнь Гоше относится к орфанным. У таких пациентов проблемы с кровью, печенью, глазами, опорно-двигательной системой. Этот тренажер сделал папа нашего подопечного, которому год назад исполнилось 18, и его перевели во взрослое отделение для дальнейшего наблюдения. Оставил нам в качестве подарка для других пациентов», — делится заместитель главного врача Морозовской больницы и руководитель орфанного центра Ирина Витковская.
Невозможное возможно: как спасают юных пациентов в Морозовской больнице

В этом отделении диагностируют редкие патологии, которые проявляются максимум у десяти человек на всю Россию, и оказывают поддерживающую терапию. В Морозовской больнице таких пациентов лечат с рождения до совершеннолетия, затем переводят во взрослые клиники.

Чем раньше удастся поставить диагноз, тем эффективнее будет помощь ребенку.

«Мы рекомендуем родителям сдавать анализ крови новорожденного. У младенца берут биоматериал из пятки, поскольку там много кровеносных сосудов, а пальчик еще слишком крошечный, — объясняет Ирина Витковская. — Дальше кровь наносят на бумажный фильтр-бланк и отправляют на неонатальный скрининг, один из видов которого — ПЦР».
Ирина Витковская
Ирина Витковская

В лаборатории при Морозовской больнице врач вставляет фильтр-бланки в специальный аппарат, запускает программу, и игла выбивает в застывших каплях крови кружочки, которые автоматически раскладываются по пронумерованным ячейкам. «Это называется метод сухих пятен», — комментирует доктор. Затем ячейки переносят в следующий кабинет, где кружочки с кровью отправляют на центрифугу, разрушающую бумажную основу и выделяющую концентрат ДНК. После этого лаборант может использовать его для исследований и выявления наследственных заболеваний.

В мире зарегистрировано довольно много орфанных патологий. В Морозовской больнице готовы помочь таким детям.

«Среди редких заболеваний встречается нейрональный липофусциноз, при котором у детей случаются приступы эпилепсии, бывают двигательные и интеллектуальные расстройства. Мы вводим таким пациентам лекарство через резервуар Оммайя — катетер, установленный под кожей головы и ведущий в желудочек мозга. Наши хирурги первыми в России стали применять этот метод. Прерывать терапию нельзя», — рассказывает руководитель отделения.
Ирина Витковская и ее коллеги борются за жизнь каждого ребенка. Когда она рассказывает о маленьких победах и достижениях детей с серьезными заболеваниями (научился сам себя обслуживать, пошел учиться), ее лицо светлеет.

«Иногда бывает тяжело, кажется, больше нет сил. Но потом видишь, как малыш тянет к тебе ручки и улыбается. Заглядываешь в глаза детям, которые выдерживают то, с чем не каждый взрослый справится, а в них — яркий огонек, желание жить! И сразу появляется энергия идти дальше», — признается Ирина Витковская.